Я еду домой! - Страница 41

Можно ехать медленнее, на фургоне. Добыть, скажем, бензина в бочках, а я знаю где это сделать, да и загрузить в кузов. И мотоцикл туда же, закрепить только толково. Если что с машиной не так – все безлошадным не останешься. Здравая идея, кстати.

Вещей набрать, подумать, что еще пригодится, и рвануть по дорогам. Может быть, опаснее, но зато я прибываю в конечный пункт маршрута, который мне еще предстоит наметить, во всеоружии, так сказать. Если там что-то не получается, могу изменить планы и ехать в другое место. Что лучше? А черт его знает. Лучше дождаться, когда военное положение объявят, и понять, во что это выльется. А то украду самолет, взлечу – а меня и сшибут вмах, как тарелочку на стрельбище. И что тогда? Да ничего. В смысле – вообще ничего, один дым и обломки.

А дороги могут перекрыть? Да запросто: эпидемия все же – устроят санитарные кордоны и все такое. Кстати, а почему раньше не начали? Понимают, что не поможет? Если бы это какая-нибудь «Лихорадка Эбола» была, как у писателя Тома Клэнси, то больные бы наперебой к врачам бежали лечиться. А нынешние больные если и побегут к врачам, то только с целью врачом закусить. Ох, нет у меня уверенности, что кордоны помогут. Умрет кто-то за кордоном от естественных причин или под машину попадет – и будет еще мертвяк. А он уже кого-то покусает.

Кстати, а как так получается, что встают все мертвые? Даже те, кого никто не кусал? Но говорят, что эпидемия. Это значит, что мы все уже заражены? Тогда какой смысл карантинов? Отстрел гобблеров… ну, может быть, почему нет… И опять вопрос: если мы все заражены, почему я так хорошо себя чувствую? Надо бы хоть температурой маяться для приличия, или еще что. Или не заражен пока?

Так, «думой тяжкою томим», я дошел до клаб-хауса. На стоянке перед ним стояло лишь несколько гольф-картов и один серый «Додж Рэм 3500» – огромный пикап с раздутым длинным кузовом и двойными задними колесами. Двери бара светились, и я вошел внутрь, толкнув створки. И удивился многолюдству: здесь словно собралась половина населения Койотовой Купальни. Напряжение сбрасывают, что ли?

Было шумно, играла музыка, даже сидячих мест для всех не хватало – многие просто стояли со стаканами и пивными кружками в руках. Были и мужчины, и женщины, все вели себя шумно, слышались смех и крики.

Многие были с оружием, но сложили его на столик у входа, где собралась немалая куча. Видать, Скотт, высокий тощий блондин, который был сегодня за бармена, настоял на соблюдении закона для посетителей. Но вдруг я заметил, что и сам откровенно завидую веселящимся. После последних моих приключений кружка-другая пивка, да еще на рюмку чего-то крепкого, какой-нибудь «шот», показались мне чуть ли не пределом возможного в человеческих желаниях. Как неплохо было бы… а потом потолкаться в баре, поговорить со случайными собутыльниками о ерунде… чтобы не говорить о том, что на самом деле происходит вокруг. Неплохо было бы.

Я сглотнул слюну и направился к троим сидящим в углу за столиком и попивавшим колу. Одного из них я знал – Серхио Рамиреса, который жил через один дом от меня и работал в Первом городском банке Юмы. Несмотря на конторскую профессию, Серхио был хорошим спортсменом, а заодно и большим любителем пострелять. Мы регулярно сталкивались с ним на стрельбище, а несколько раз даже катались туда вместе. Сейчас он был одет в городской камуфляж серо-бело-черных оттенков, а у стены стояла винтовка «Винчестер 70» с мощной оптикой и сошками.

– Привет! – поздоровался я с ополченцами. – Том прислал меня к вам в подкрепление.

– Отлично, садись! – приподнявшись, пожал мне руку Серхио, отодвигая стул.

Я оказался между молодым бледнокожим парнем с черными короткими кудрявыми волосами, флегматично попивавшим колу, и средних лет худым дядькой, молча жевавшим сэндвич с индейкой, причем так сосредоточенно, словно он управлял космическим кораблем.

– Знакомьтесь. Это Андре. А это Майк и Боб, – представил нас друг другу Серхио.

Меня вообще все давно называли Андре, а я перестал их поправлять. Слишком утомительным оказалось каждый раз диктовать по буквам, как тебя зовут, и объяснять: «Finish with Y», – когда пишут твое имя. Причем в большинстве случаев норовили закончить не с «уай», а с буквой «ай», на итальянский манер.

Мы обменялись рукопожатиями. К нашему столику подошел Скотт, и я попросил у него клаб-сэндвич с салатом. Он удалился, а я спросил у Серхио, что у нас за задачи.

– Простые, – чуть пожал он плечами. – Если вот эта штука затребует помощи, мы выбегаем отсюда и чешем с адской силой к грузовику. Боб садится за руль, а остальные забрасывают свои задницы в кузов, и он везет нас туда, откуда взмолились о помощи. А там действуем по обстоятельствам.

При этом он достал из кармана портативную радиостанцию «Моторола».

– Надо бы вообще обеспечиться связью, – сказал я. – Так не годится, когда одно радио на группу.

– Том завтра организует сбор денег в поселке, и купим. А пока мобильные.

– Мобильные хороши издалека и без спешки, – сказал я наставительно, словно был тут самым большим специалистом. – А если дойдет до драки, как друг с другом координировать действия?

– Да все понятно, – отмахнулся Серхио. – Думаю, Том решит проблему. Нам главное сейчас – наш двор защитить от других мальчиков. А то могут прийти отобрать игрушки и растоптать куличики в песочнице.

– Так быстро? – удивился я.

– Мы тоже удивились, узнав, что такие случаи уже были. Был настоящий погром в Сомертоне, и разнесли половину складов в промзоне Сан-Луиса.

– Сан-луисские банды?