Я еду домой! - Страница 49

– Вот бедолага… – пробормотал я по-русски, глядя на этого пацана, совсем недавно превращенного из человека в непонятную и мерзкую тварь.

– Быстро ты, – сказал Майк из окна машины.

– А ты как хотел? – переспросил его я, не сводя взгляда с двух тел, от которых пахло мертвечиной и какой-то химией.

Облились они, что ли? Мухи над ними тоже почти не вились. Странно. Они же на любую падаль должны лететь. Это химическая примесь к вони их отпугивает? Действительно очень странный запах, вроде ацетона.

– Мы едем или у тебя есть еще планы? – спросил Серхио. – Больше стрелять не в кого, как мне кажется.

– Едем, – кивнул я, поставил пистолет на предохранитель и сунул его в кобуру.

Машина резво рванула с места, я откинулся на сиденье. Зачем я их застрелил? Отчасти для того, чтобы облегчить жизнь окружающим, это верно. Но была еще одна причина – мне надо было вновь убедиться, что их можно убивать. Они были настолько нереальными, настолько несовместимыми со всем, что довелось узнать и испытать мне в течение моей жизни, что я просто не мог поверить в то, что вижу своими глазами.

Уже через пару минут мы выскочили на Пасифик, где увидели вполне живых людей. Несколько мужчин возле фургона грузили какие-то коробки, вынося их из дома, при этом один из них с двустволкой в руках поглядывал по сторонам. Но вооружены были почти все – кто чем.

Ездили машины, хоть и немного. На тротуаре я заметил пару тел – наверное, мертвяков застрелили, а может, и нет. Кто может придумать время удобнее, чтобы сводить счеты? Лично у меня ничего личного к адвокату Бирману нет, но нет-нет да и мелькнет мыслишка: не следует ли его перепутать с зомби? Очень уж яркий пример «человека пакостного» являет он собой, просто руки чешутся.

Еще через минуту мы выскочили на большую стоянку возле «Уолмарта», и я с удивлением обнаружил, что на ней хватает и машин, и людей, бегущих к этим машинам с большими колясками. Не как в пятницу вечером толпа, но немало. По всему периметру стоянки расположились чуть не с десяток маленьких оливковых «маттов» со старыми пулеметами М-60 на турелях, а возле машин стояли национальные гвардейцы. Хватало и полиции. Вокруг стоянки валялось тут и там с пару десятков тел. Видать, сообразили, что если не взять главные магазины под охрану, то через несколько дней начнутся голодные бунты. Разумное решение: памятник поставить тому, кто это все придумал.

У входа в магазин тоже стояли несколько человек в камуфляже и с автоматами. Заправляли там двое полицейских из полиции Юмы, которые заворачивали обратно к машинам людей с оружием. Полицейские еще и быстро, но тщательно обыскивали каждого входящего.

– Это зачем? – спросил Майк.

– Если внутри дойдет до драки, то она не должна окончиться перестрелкой, – сказал Серхио. – Разоружаемся, иначе не пропустят.

– Я не хочу бросать оружие, – набычился Майк.

– И не бросай, – сказал я. – Будешь машину караулить и наше оружие. Я всего наберу на двоих. Что тебе брать?

– Держи… вот, пара сотен… – Майк протянул мне несколько купюр. – Бери что-то такое, чтобы не портилось. Все равно что. Пасту. Соусы. Мясные консервы. Я всеядный.

– Ну, и мне то же самое, – кивнул я, запихивая деньги в боковой карман.

Я стащил с себя разгрузку, бросил на заднее сиденье, туда же полетела кобура с револьвером. Как-то уже непривычно совсем без оружия – голым себя ощущаешь.

– Береги как самого себя, понял? – сказал я Майку.

– За это не беспокойся, – ответил он, вытаскивая из машины свой «мини». – Глаз не отведу. Пристрелю каждого, кто к машине приблизится.

Шутки шутками, а сейчас вполне можно так поступить. Оружие становится даже не предметом жизненной необходимости, а синонимом самой жизни. Есть оружие – живой. Нет оружия – не живой. Куда уж проще.

Серхио тоже разоружился, и мы бегом бросились к магазину. Пусть он и открыт, но черт его знает, сколько еще он пробудет открытым? Пока мы тут беседовали, я дважды слышал вспышки стрельбы по периметру. Мертвяки подтягивались к скоплению людей. Их становится все больше и больше.

В огромном магазине было не слишком людно. Многие полки несли на себе следы разорения, какие-то разбитые стеклянные банки лежали на полу, товар явно расхватывался в спешке. Из каких-то отделов вынесли все, персонал больше не раскладывал по полкам то, что подвозил со склада, а просто оставлял раскрытые коробки и ящики между рядами полок, неряшливо раздирая пластик и картон упаковки. Из десятков касс было открыто четыре, за которыми сидели не кассиры в униформе, а люди, скорее похожие на менеджеров. Рядом с кассами стоял полицейский патруль с карабинами в руках. Все на полном серьезе.

Люди, бегавшие по просторному захламленному залу, наваливали телеги с верхом. Вид у всех был нервный – у кого испуганный, у кого растерянный, у кого злобно целеустремленный. И впрямь с таким настроем и до драки недалеко. Хорошо, что с оружием не пускают.

– Встречаемся на выходе! – крикнул Серхио и понесся с тележкой куда-то в сторону мясного отдела.

Ладно, у него семья, дети, собака, у него свои потребности. А я решил велосипед не изобретать, а покатил свою телегу туда, где лежали макароны. Макароны, макароны, пища итальянцев и тех, кому лень готовить. А заодно тех, кому надо хранить пищу без холодильника. Макароны были вывалены самые разные, коробками, ценников нигде не было. Но это не страшно: цены на них никогда не поражали. Дешевая, добротная еда. Главное, потом к мясным консервам не забыть заглянуть. Ну, и по списку – соль, сахар, спички. Не знаю, что хватают в случае предчувствия войны американцы, но мы-то точно знаем, что нам нужно, пусть даже и из анекдотов. Соль, спички, соль, спички…