Я еду домой! - Страница 90

Ну, верно, не думаю, что они вчера мертвецов выборочно отстреливали. Откуда тогда их столько сегодня набралось? На запах пришли, что ли? Кстати…

– В складе два трупа, – показал я на открытые ворота. – Они уже были, когда ты был здесь?

– Нет, – покачал он головой, затем принюхался. – Это они?

– Они. А вот это ты видел?

Я взял его под локоть и завел за штабель с коробками к валяющемуся на полу «обезьяну» в остатках формы. Боб, увидев это, даже задним ходом сдал, явно испугавшись.

– Это что?

– Это… мутант, не знаю, «живчик», как хочешь, так и называй. Вы вчера бросили склад открытым, а мертвяк сожрал здесь двух человек. И вот в это превратился.

Я умудрился так подать начало истории, что вроде как Боб с товарищами во всем виноват оказался – тем, что вскрыл склад. Рассчитывал я на то, что в силу общего потрясения он не сразу заметит полное отсутствие логики в моем заявлении. Откуда он вообще мог знать, что после их визита туда кто-то припрется? А я продолжил:

– А сегодня эта сволочь гоняла меня по всему складу и чуть не сожрала. Видишь, сколько там гильз насыпано? – указал я в дальний угол, куда и вправду сыпались автоматные гильзы, когда я стрелял с мостика. – Этот ублюдок не убил меня только чудом. Скажи, после того, что теперь он дохлый и не гоняется за вами, могу я закинуть себе в кузов несколько коробок рационов, а? Сколько вы вчера вывезли? Десять тонн?

– Семь всего, грузовик и два пикапа, – поправил меня Боб.

Но он явно растерялся под моим напором. А я сообразил, что надо ковать железо, пока горячо, тем более что погрузчик уже подъехал к моему пикапу, а сидящий за рулем Пит только сейчас сообразил, что объехать мою машину не получится. Момент был самым выгодным. Вроде как специально ко мне подвез.

По ходу дела никто и возражать не стал, когда я начал брать коробки с висящей на «вилке» палеты и забрасывать их в кузов пикапа. Заодно еще выспрашивая Боба, как складываются отношения с «трейлерщиками», которые, судя по всему, решили предъявить права на Уэлтон и все ценное, что в нем есть. Но выяснил, что они пока лишь слышали стрельбу, но на их сторону шоссе банда не забиралась. Ну и хорошо, собственно говоря. А я рассказал ему, что случилось на топливном складе.

В общем, пребывая в растерянности, Боб сам помог закинуть в кузов уже больше двадцати коробок, мне на радость, когда в проезд между складами въехал серебристый «хаммер». Правая дверь внедорожника открылась, оттуда появился Марк, к которому я пошел навстречу, улыбаясь во все тридцать два и протягивая руку для рукопожатия. Положительные эмоции в первую очередь, а то гундеть начнет по поводу того, что я себе долю отделил.

На толстом лице Марка, не закрытом темными очками на этот раз, отразилось удивление с оттенком даже не дружелюбия, а некоей досады. Кстати, оно показалось мне смутно знакомым, но я не придал этому значения. А насчет досады… ну, друзьями-то мы никогда и не были: поболтали пару раз по паре минут, так что ликования ждать было бы странно. Но руку мне он протянул, пожал.

А вот дальнейшее оказалось для меня полным сюрпризом. Выбравшийся из-за руля «хаммера» водитель, на которого я вообще не обратил внимания, вдруг резво подбежал ко мне, и в глазах у меня сверкнула молния, мир перевернулся, а в голове вполне явственно затрещало.

Затем я обнаружил себя сидящим на земле, с кровью, обильно капающей с лица на разгрузку, прямо перед моим носом в воздухе висел ствол карабина, а визгливый голос, до неприличия не подходящий грузному телу, надсадно кричал:

– Папа, это он! Точно он!

Я поднял глаза и обнаружил, что Марк раздвоился. И это не было глюком, потому что я понял, кого он мне все это время напоминал. Потому что рядом с ним стоял толстый молодой охранник из аэропорта, тот самый, похожий на свинью, чей пистолет лежал у меня сейчас в кобуре. Вот как, папа с сыном, я тут сижу, сомлевши. Не повезло.

На порося так и была униформа охранника – разве что вооружен он был посерьезней на этот раз.

– Руки за голову! Руки за голову, сволочь! – заорал он, тыча мне в лицо стволом армейской М-16.

Вообще-то им следовало уложить меня лицом вниз, как это обычно и делается, но висящий на трехточечном ремне автомат и пистолет в кобуре на животе не позволяли это сделать. Марк вполне толково сдвинулся в сторону, страхуя визжащего отпрыска, и у него в глазах засветилась сдержанная радость. Еще бы! И делиться точно не надо, и сыночек отомщен – наверняка ему на службе вломили за утрату оружия, да и вообще все классно.

– Ну что с тобой теперь сделать, мистер? – все так же визгливо спросил порося. – Наверное, ты стал бродячим мертвяком, и нам пришлось тебя упокоить, вышибив твои поганые мозги пулей? Снести твой долбаный череп к дьяволу?

К чести Марка, следует отметить, что он промолчал, а вот сынок же его сиял, как будто ему сейчас начнут дарить рождественские подарки сразу на десять лет вперед, авансом, и даже приплясывал. И пока папа его страховал, сынишка бросился меня разоружать. Порося довольно ловко освободил меня и от автомата, и от своего «тауруса», и даже нашел подобранный «ругер» за ремнем под разгрузкой. Нашел даже нож и тоже отобрал. Все это он откладывал в сторону и, уверившись, что у меня ничего не осталось, он отступил назад, после чего изо всех сил, почти в футбольном подскоке, ударил меня ногой под подбородок. Точнее – хотел так сделать.

Я знал, что он так поступит, не удержится. Это тип людей такой дерьмовый, этот порося и такие, как он. Даже папа Марк. Топчи своего врага, когда он не может сопротивляться. А я еще и вид совсем убитого горем сделал именно для этого – вызвать его на удар, показать, что теперь меня можно пинать безнаказанно. И когда порося ударил, вместо того чтобы врезаться мне в подбородок и, может, даже сломать шею, его ступня в тяжелом ботинке оказалась зажатой у меня под мышкой слева. А затем я рванул его чуть в сторону, с перекатом, заодно подбивая вторую ногу и роняя его прямо на себя в качестве укрытия.